Но сегодня она швырнула матери в лицо непростительные, несправедливые слова, которые отбросили их отношения назад, к исходным позициям.

Алиса стояла на краю обрыва и не знала, что делать. Ей больше не хотелось скандалить и ругаться. Но и возвращаться домой с поджатым хвостом тоже не вариант. Было бы здорово, если бы они увидели её стоящей здесь и решили, что она собирается спрыгнуть. Мама бы заплакала и закричала, а он начал уговаривать отойти от края. В итоге, после долгих препирательств она бы, разумеется, подошла к ним, мама обняла бы её и принялась целовать, а отчим был бы весь бледный, с поджатыми губами и дрожащими руками. А как иначе! Из-за его резкости чуть не погиб человек!

Потом они отправились бы домой, помирились, поговорили. Они с мамой поплакали, а Руслан выпил бы коньяка, чтобы прийти в себя. Алиса даже великодушно решила попросить у них обоих прощения…

Всё это было прекрасно, но, к сожалению, несбыточно. Ни одна живая душа не подозревала о её привычке приходить на мыс Каменный Клык. Матери и отчиму и в голову не придёт искать её здесь! Да и вообще – никому. Впервые безлюдность этого места показалась Алисе досадной, навевающей безнадёгу и меланхолию. Внезапно ей захотелось поскорее уйти отсюда. Морской пейзаж показался тревожным и тоскливым, заставляющим чувствовать себя потерянной и одинокой.

Алиса повернулась, чтобы уйти.

Вернее, хотела повернуться, но не успела.

Внизу, у своих ног, девочка заметила странное движение и слегка наклонилась рассмотреть, что это такое. Первой мыслью было: под землёй копошится крот. Красновато-коричневая почва вспучивалась, набухала, ходила ходуном, словно что-то ворочалось, силилось пробиться на поверхность. Алиса понимала, что надо отбежать подальше от края, да и рвануть отсюда куда подальше («А лучше было бы вовсе никогда, никогда, никогда сюда не приходить!»)

Но она ничего не могла поделать: стояла как пригвождённая. Словно в дешёвом фильме ужасов, когда героиня-идиотка спускается в подвал, кишащий зловещими тварями, или упорно лезет в дом с привидениями. Алиса смотрела на непонятное движение земли, на стремительно разбегающиеся во все стороны лучики-трещины и не могла пошевелиться.

На мгновение девочке показалось, что это корявые корни какого-то дерева, неизвестно откуда взявшиеся на абсолютно лысой земной поверхности. Но уже через секунду она осознала, что видит перед собой руки. Человеческие руки. Перепачканные в земле, костистые, с узловатыми толстыми пальцами и грязью под длинными острыми ногтями, они слепо шарили вокруг. Руки были похожи на толстых уродливых червей, и Алиска всё смотрела и смотрела на них. В голове испуганно вопил чей-то голос: беги отсюда, чего застыла, спасайся, не стой столбом! Налетел порыв ветра, бросив ей в лицо сухую пыль и крупицы разрытой земли. Алиса задохнулась, закашлялась, замахала руками и очнулась. Невозможность, чудовищность происходящего открылась ей вдруг с какой-то особенной ясностью. Девочка громко закричала и сделала шаг назад, приготовившись бежать.

Убежать не получилось. Одна из рук вдруг скользнула отвратительной змеёй, стремительно метнулась к Алисе и цепко ухватила девочку за хрупкую лодыжку. Пальцы (сквозь тонкую ткань она почувствовала, какие они холодные) жадно сомкнулись на её ноге. Девочка тоненько завизжала и в отчаянии затрясла свободной ногой, силясь освободиться из тисков, но ничего не получалось. Пальцы вцепились намертво.

– Помогите! Кто-нибудь! – верещала Алиса, но спасать её, конечно, было некому.

Внезапно рука резко дёрнула девочку на себя. От неожиданности Алиса потеряла равновесие и больно шлёпнулась. Падая, прикусила язык и взвыла от новой боли. Оглушённая, растерянная, она словно превратилась в кричащий, визжащий, ничего не соображающий комок боли и страха.

Вторая рука обхватила её левую ногу, и теперь обе руки вместе принялись с тупой, механической настырностью подтаскивать девочку к краю пропасти. Алиса вывернулась, и теперь лежала на животе. Она кричала, изо всех сил пытаясь зацепиться хоть за что-то, царапала ногтями сухую неподатливую землю, но всё равно неумолимо скользила в сторону обрыва.

Она разодрала щёку, переломала все ногти, но, не обращая внимания на укусы боли, яростно боролась за свою жизнь. Больше Алиса не тратила сил на крики о помощи: поняла, что рассчитывать придётся только на себя. В какой-то момент ей показалось, что хватка ослабла, и она вот-вот сумеет высвободить ноги из захвата. Алиса по-звериному зарычала и рванулась с силой, которой никогда в себе не подозревала. Напрасно. Мощный рывок выбросил её на самый край, и Алиса повисла над бездной, в последний момент уцепившись израненными руками за кромку, беспомощно болтая ногами в воздухе.

Неизвестно из каких глубин преисподней возникшие руки бесследно сгинули неведомо куда. Никто больше не пытался убить Алису, но она уже поняла, что ей не выжить. Сознание скорой смерти было абсолютно ясным. Алиса поняла, что её вот-вот не станет. Она медленно повернула голову и посмотрела через плечо. Там, далеко впереди, всё так же простиралась морская гладь. Прекрасная и равнодушная к тому, что Алискина жизнь, в буквальном смысле, висит на волоске. Девочка скосила глаза вниз, и увидела большие, выступающие из воды, камни; пенящуюся мутную воду; разбивающиеся о подножье скалы волны. Сейчас волны казались ей отвратительными, ждущими, жадными. Как она не замечала? Это же не гребни, это развёрстые в сладострастном голодном оскале пасти…

Зрелище бездны, которая терпеливо поджидала свою жертву, подстегнуло Алису предпринять новую попытку спастись. Она вскинула голову и попыталась покрепче ухватиться за край обрыва. Руки онемели от усилий, ныли и дрожали. Удерживать тело на весу было труднее с каждой минутой. Алиса со свистом дышала, лихорадочно выбрасывала вперёд ноги, стараясь упереться ими в склон горы, нащупать опору, чтобы ослабить напряжение. Собраться с силами и вскарабкаться наверх. Наконец ей это удалось, она коснулась правой ногой земли и перенесла на ногу тяжесть тела. Перевела дух. Так, теперь попробуем подтянуться повыше.

Жажда жизни вспыхнула в ней с новой силой. Ещё немного, уговаривала себя Алиса, ещё совсем чуть-чуть! Возникшую прямо над ней на обрыве фигуру она заметила не сразу. Точнее, увидеть-то увидела, но поначалу сознание, до краёв заполненное вопросом спасения жизни, проигнорировало негаданного посетителя. И только спустя несколько секунд в измученный мозг пробился сигнал.

– Ты?! – натужно прохрипела Алиса, едва не разжав руки от потрясения.

Потому что человека, который появился перед ней, быть здесь никак не могло. И тем не менее, он – точнее, она, стоял в двух шагах.

– Я, – сказала бабОля, опускаясь на колени.

Теперь её лицо оказалось почти вровень с Алискиным. Видна была каждая чёрточка, каждая складочка и морщинка. На бабОле было тёмно-бордовое трикотажное платье, которое она надевала в особо торжественных случаях, волосы уложены в гладкий пучок, на носу – очки «для улицы».

Сознание Алисы словно бы раздвоилось, расплавилось. Умом она прекрасно понимала, что бабОли тут быть не может, она давно умерла и похоронена за две тысячи километров от Каменного Клыка. Но жгучая надежда на избавление и неизбывная вера в чудо заставила её собрать остатки сил и отрывисто проговорить: